Франсиско Гойя «Колосс (паника)», Музей Прадо, Мадрид
По мнению Андре Мальро, в цикле «Бедствия войны» искусство Гойи достигло таких высот, что стало исповедью кричащего мира. Предшественником Гойи, сумевшим соединить эскизную свободу и непосредственность исполнения с глубоким драматизмом, развернуть в пределах графического листа трагическую сцену масштаба монументального полотна, был Рембрандт. В офортах «Проповедь Христа» и «Христос, распятый между двумя разбойниками (Три креста)» голландский мастер достигает глубины трагизма, заставляя нас почти физически ощущать страдания Сына Божьего.
Рембрандт Хармес ван Рейн «Христос, распятый между двумя разбойниками (Три креста)» 1653 Бумага, сухая игла, резец IV состояние из пяти ГМИИ им. А.С. Пушкина
У Гойи место приносящего себя в жертву Христа занимает человек, становящийся, волей обстоятельств, жертвой или подлинным героем истории.
Франсиско Гойя Серия «Бедствия войны» «Какое мужество» лист 7 ГМИИ им. А.С. Пушкина
Франсиско Гойя Серия «Бедствия войны» «Не для этих» лист 11 ГМИИ им. А.С. Пушкина
В живописи Домье, хорошо знавшего серию «Бедствия войны», отчетливо просматривается связь с художественной традицией романтизма: изображая исторические события Домье-живописец отказывается от роли бесстрастного летописца, стремясь передать дух эпохи и ее подлинного героя – Человека.
Оноре Домье «Семья на баррикадах в 1848г» 1854г холст, масло Национальная галерея в Праге
В произведении Пабло Пикассо образ плачущей женщины приобретает масштабное смысловое значение – рыдающая героиня воплощает саму Испанию, оплакивающую своих сыновей. Важна и обозначенная дата работы - 27 октября 1937 года фашисты начали бомбить Мадрид. Образ плачущей женщины расрыт и в самой знаменитой работе Пикассо, посвященной войне в Испании – картине «Герника».
Пабло Пикассо «Плачущая женщина у стены», 22 октября 1937 года, Музей Пикассо, Париж
Борьба и отчаянное сопротивление – одна из ключевых тем искусства XIX века, начиная с эпохи романтизма. Еще в начале столетия романтики обратились к миру дикой природы, которая ассоциировалась с преодолением границ и правил, навязанных рациональным «цивилизованным» миром.
На картине Теодора Жерико животные объединены в одном порыве с природой, а фон превращается из нейтрального задника в эмоциональный камертон композиции. Картина принадлежала Эжену Делакруа, который, в свою очередь, после путешествия на Восток в 1832 году неоднократно обращался к теме охоты и борьбы животных.
Теодор Жерико «Лошадь, атакуемая львом» около 1810 г холст, масло, Музей Лувр Париж
В работе «Борьба арабских лошадей в конюшне» Делакруа подчеркивает бессилие человека перед импульсивным, стихийный началом мира природы. Динамическая композиция, колористическое решение картины и экспрессивная манера письма оставляют ощущение спонтанного опуса.
Эжен Делакруа «Борьба арабских лошадей в конюшне» 1860 г холст, масло, Музей Орсэ Париж
Анри Матисс в 1899 году начал посещать вечерние классы по скульптуре. Больше всего художника привлекала возможность выразить экспрессию дикого существа ритмами скульптурных масс. «Ягуар, пожирающий зайца» стал первым скульптурным произведением Матисса, которое демонстрирует особое «живописное»восприятие материала, в котором он работал.
Анри Матисс «Ягуар, пожирающий зайца» 1899-1901 бронза ГМИИ им. А.С.Пушкина
Анри Матисс «Ягуар, пожирающий зайца» 1899-1901 бронза ГМИИ им. А.С.Пушкина
Анри Матисс «Ягуар, пожирающий зайца» 1899-1901 бронза ГМИИ им. А.С.Пушкина
Анри Матисс «Ягуар, пожирающий зайца» 1899-1901 бронза ГМИИ им. А.С.Пушкина
Роден сделал восемь этюдов головы Бальзака. Интересно, что Огюст Роден не был лично знаком с Оноре де Бальзаком, в распоряжении скульптора были лишь литературные описания внешности писателя, прижизненные портреты, карикатуры, дагерротипы.
Огюст Роден «Голова Бальзака» 1902-1904 керамика Музей Родена Париж
Мальро считал, что именно с Эдуарда Мане начинается последний этап развития живописи, не зависимый ни от религии, ни от реального, живописи, существующей ради себя самой, ради своего уникального языка общения.
В 1870-1880-е годы Мане много работал в области портрета, расширяя возможности этого жанра и превращая его в своего рода исследование внутреннего мира современника.
Эдуард Мане «Портрет Жоржа Клемансо» 1879-1880 холст, масло, Музей Орсе Париж
Рядом с этой живописью ради живописи русские портреты – Льва Толстого Николая Ге и В. О. Гиршмана Валентина Серова – видятся принципиально игнорирующими новый этап развития искусства, человечными.
В 1884 году в Москве Ге написал портрет Льва Толстого в хамовническом доме - “главный” портрет позднего периода творчества. Толстой представлен в своем кабинете за работой над рукописью трактата «В чем моя вера». Будничный, ежедневный и, одновременно, героический труд писателя за своим столом - внутренняя тема этого портрета. Прежде всего, Ге отказался от традиционного для психологического портрета XIX века фокуса портретного изображения - глаз портретируемого, направленных на зрителя. Часть критики и публики была шокирована: “Голова опущена, глаз не видно, а с тем вместе почти не видно и всего лица. Для наброска карандашом или пером это идет, и могло бы оказаться очень удачным; но так нельзя писать больших портретов...”’. С портрета Толстого портретное творчество Ге словно обрело новое дыхание.
Николай Ге «Портрет писателя Льва Николаевича Толстого», 1884, ГТГ
Владимир Осипович Гиршман (1867–1936) — московский предприниматель, меценат, коллекционер картин русских художников, предметов декоративно-прикладного искусства, мебели. Субсидировал деятельность общества "Свободная эстетика" (1907–1917), членом которого состоял и В.А.Серов. По воспоминаниям Генриетты Леопольдовны, муж был очень дружен с Серовым не только как коллекционер и большой поклонник его искусства, — их связывала большая человеческая дружба. Портрет писался в конторе между делами. Боясь опоздать на встречи и заседания, Владимир Осипович часто вынимал часы. "От Валентина Александровича это регулярно повторявшееся движение не ускользнуло, и он, шутя, прозвал мужа "велосипедистом" <...> этот жест с часами, так же как и вся фигура, дает впечатление стремительности всегда подвижного, энергичного человека, каким был мой муж…"
Валентин Александрович Серов «Портрет Владимира Осиповича Гиршмана» 1911 холст, масло Государственная Третьяковская галерея
Ирония и гротеск – новые приемы художественной выразительности, занявшие прочное место в искусстве XIX века. Забытая идея «перевернутого мира», широко использовавшаяся в эпоху Средневековья, нашла свое развитие в лучших произведениях Франсиско Гойи. В середине столетия появились новые герои – актеры, танцовщицы и певички из кафешантанов, а вместе с ними в живописи заметно усилились элементы гротеска и сарказма.
Франсиско Гойя возвращался к теме карнавала несколько раз на протяжении своей жизни. Его привлекала общность участников праздника, когда костюмы и маски ломали все социальные барьеры. Однако данная работа содержит явные элементы гротеска, превращающие веселое и легкомысленное празднество в жуткое шествие инфернальных образов.
Франсиско Гойя «Сцена карнавала» 1812-1816 холст, масло ГМИИ им. А.С. Пушкина.
С середины 1850х годов театральные сюжеты играли важную роль в творчестве Домье, который в этот период испытывал особый интерес к драматическим эффектам освещения, яркой характерной мимике и смелым ракурсам. Комический талант Ж.Б. Мольера как нельзя лучше подходил к темпераменту и творческой манере художника. Название картины указывает на то, что она относится к серии театральных работ Домье на тему пьесы «Проделки Скапена». Считается. Что художник запечатлел момент, когда Скапен рассказывает Жеронту вымышленную историю о том, что сына похитили турецкие пираты (действие второе, явление XI)
Оноре Домье «Сцена из комедии. Скапен» около 1860 г холст, масло Музей Орсэ Париж
На полотне Тулуз-Лотрека представлена известная артистка «Мулен Руж» и цирка «Нуво», клоунесса Ша-Ю-Као. Экзотическое сценическое имя актрисы, напоминающее по звучанию японский язык, на самом деле состоит из французских слов chahut (канкан) и chaos (хаос). Изображая актрису в артистической уборной, Тулуз Лотрек не только не пытается подчеркнуть достоинства женской фигуры, но, наоборот, пишет ее в нелепой, неудобной позе. Яркий цвет костюма и будуара подчеркивает экстравагантность модели. Вместе с тем мастеру в полной мере удалось выразить веяние эпохи, когда идеалы классической красоты отошли на второй план, а эксцентричный образ стал считаться чуть ли не основным достоинством женщины.
Анри де Тулуз-Лотрек «Клоунесса Ша-Ю-Као, артистка Мулен-Руж», 1895, Музей д’Орсэ, Париж;
«Голоса воображаемого музея Андре Мальро» Часть I «От сакрального к идеальному» http://vittasim.livejournal.com/207292.html
«Голоса воображаемого музея Андре Мальро» Часть II «От идеального к реальному»
http://vittasim.livejournal.com/207955.html
Community Info